Московские традиции.

Москва была одним из первых городов, где существовало высокоразвитое кожевенное производство с древности. Обратимся же к истокам дабы узнать проблему изнутри и подойти к ее зучению более детально.

Кожевенно-сапожное производство особенно характерно для городов, не случайно оно было одним из самых развитых на московском посаде. В деревне это ремесло было развито слабо и ограничивалось изготовлением кожаных ремней, плетением подошв для лаптей и пошивом примитивной обуви. Настоящей кожаной обуви средневековая русская деревня почти не знала.

В этот период кожевенное производство еще не совсем отделилось от сапожного, поэтому “усмарь” (кожемяка) и “усмошвец” (сапожник) совмещались в одном лице. До начала XV в. открытые в Москве мастерские являлись одновременно и кожевенными, и сапожными. Позже (в XV в.) кожевники отделились от сапожников и поселились на низком, правом берегу Москвы-реки в тогдашнем Заречье. Когда-то здесь находилась слободская церковь Троицы в Кожевниках, сегодня упоминание слободы сохранилось в названии Кожевнической улицы и нескольких переулков.

Выделка шкур требовала длительного процесса, для которого требовалось большое количество воды, поэтому кожевенные мастерские и располагались у самой воды. Но это лишь одна причина. Удалению кожевников с территории посада способствовало и то, что при квашении кожи в особом растворе, носившем название “квас усние”, выделялся сильный и очень неприятный запах. При раскопках кожевенно-сапожной мастерской в Зарядье был обнаружен большой дубовый чан, использовавшийся для квашения и дубления кожи. Резкий запах, исходивший из этого чана, сохранился и спустя 800 лет. Специалисты-химики, исследовавшие процесс производства кожи в мастерских Великого посада, пришли к заключению, что он остается практически неизменным на протяжении XII-XVI вв., и даже сохраняется в кустарных мастерских XIX в.

Например, если в первых московских мастерских из шкур животных делали кожу и тот же мастер кроил и шил из кожи различные изделия, то на рубеже XIV и XV веков кожевенное производство отделилось от сапожного. Кожевники выделывали шкуры, дубили их, превращая в кожу; сапожники получали уже готовую кожу, размачивали ее, кроили и шили обувь. Среди остатков мастерских сапожников этого времени археологи не находят уже ни зольников, где от шкуры отделяли шерсть, ни дубильных чанов, ни огромного количества отработанной древесной коры, служившей для дубления. Все это стало признаком только кожевенного производства. В мастерских же сапожников можно найти лишь небольшую бочку для размачивания засохшей кожи, ножи для раскройки, прямые и кривые шилья, молотки, может быть, колодки. И, конечно, массу обрезков кожи, а иногда - и старую обувь, шедшую на починку. Раскопки показали, что на своих старых местах на Великом посаде в XV веке оставались обычно сапожники, а кожевники переселялись в новые районы города, главным образом за Москву-реку.